— Я сам недавно стал отцом, моему сыну 2 года. Мы с супругой планировали партнёрские роды в Вильнюсе, но, к сожалению, пандемия COVID-19 кардинально изменила наши планы. И даже в Беларуси не удалось осуществить наш план — отделение было закрыто на карантин. Хотя умеренная изоляция позволила провести достаточно времени с сыном в первый год его жизни.

Свой опыт отцовства я называю комбинированным: стараюсь быть осознанным родителем, который участвует во всех процессах. Только
4 дня в неделю я работаю весь день и практически не вижу сына.

ВОВЛЕЧЁННОЕ ОТЦОВСТВО —
это про активное участие во всех процессах жизни и быта. В основе своей отцовство — это не про игрушки и обеспеченную жизнь, а про физическое и эмоциональное присутствие папы в жизни ребёнка. Другой вопрос — как это совместить с теми условиями, в которых мы существуем.

Воспитание — это активное усвоение человеком навыков для его успешной социализации. А навыки формируются только путём наблюдения и практического применения, иначе никак.

Воспитание через наказание (ремень, подзатыльник, угол) бессмысленно, оно никоим образом не формируют правильное (принимаемое в обществе) поведение. Точнее вообще не формирует никакой модели поведения.

И вот когда мы с ребёнком договариваемся, то у него формируется кора головного мозга. То есть свойства высших приматов — рассуждать и думать — то, что делает нас людьми.

Иван Василюк

психолог, работает со взрослыми
(когнитивно-поведенческая терапия)

Я уверен, любая семья в большинстве своём позитивна и хочет сформировать у ребёнка навыки и знания, обеспечить его безопасность. Факт остаётся фактом: физическое, эмоциональное насилие никак этому не способствует.

Поэтому действенным и экологичным способом является поощрение поведения, которое мы хотим сформировать, и непоощрение того, что мы не хотим сформировать.

И тут каждая семья выбирает свои способы поощрения. Причём поощрение только сладким — тоже неконструктивно. Это может сформировать неправильное пищевое поведение. Поэтому лучшего способа, чем беседа и собственный пример просто нет.

— Когда ребёнок рождается, как бы мы ни хотели, у нас авторитарный стиль воспитания. Все потому, что годовалый малыш ещё не «вывезет» ни физически, ни эмоционально груз ответственности.

Поэтому мы как родители чаще разрешаем ребёнку делать то, с чем он справляется, и чуть-чуть больше. Всё остальное у него под запретом.

Например, в красной зоне — то, что опасно для жизни: играть с электроприборами, переходить автомобильную дорогу в одиночку и так далее. Жёлтая зона — то, что можно делать под контролем родителей. Зелёная зона — то, что ребёнок может делать самостоятельно.

Дети растут, и наш стиль воспитания меняется, становясь более демократичным. Мы разрешаем ребёнку всё больше и больше вещей делать самостоятельно.

психологиня в сфере семейных отношений, работает с детьми и подростками

И в конце концов, когда ваш ребёнок вырос, отношения должны стать полностью либеральными. Родители могут принимать в жизни ребёнка столько участия, сколько позволяет он сам.

Важно, чтобы оба родителя понимали этот подход. Иногда, например, папы застревают в авторитарной модели и не могут отпустить бразды правления: «Как этот малой будет мне что-то говорить или спорить со мной?»

Но наши дети растут, взрослеют и уходят в самостоятельную жизнь. Это неизбежно.

Опасность в том, что если ребёнок привыкнет к авторитарному формату отношений, то и с другими людьми он будет выстраивать родительско-детские отношения, оставаясь в них «взрослым ребёнком». А важно, чтобы, вырастая, дети учились постепенно брать ответственность за свою жизнь на себя.

– Сегодня ко мне на консультации приходят и молодые папы. У них разные запросы. Чаще всего для дошкольников – как приучить к горшку, отучить от пустышки или как справиться с агрессией, страхом, капризами ребёнка. Для младших школьников – нет желания учиться или проблемы с гаджетами. То есть современные папы хотят участвовать в этих процессах, их это так же касается, как и мам.

А вот у детей более старшего возраста (подросткового) другая ситуация – родители в этом случае, как правило, обращаются с запросом «отбился от рук».

Если родители каким-то образом – силой или авторитетом – смогли задавить ребёнка, то когда наступил пубертат, подростку всё равно. Он может и послать родителя, и дверью хлопнуть. В этом случае сложнее, потому что ребёнок уже воспринимает родителя как «карательный орган» и он не может делиться с родителями сокровенным (эта связь не была выстроена).

На первой консультации я объясняю родителям, что вопрос не только в ребёнке: 50% ответственности лежит на родителях, 25% – на мне как специалистке, 25% – на ребёнке. Его или её поведение напрямую связано с поведением родителей и теми семейными практиками, которые формировались годами.

На самом деле всем детям важно, чтобы у них были родители, чтобы они участвовали в их жизни, чтобы их выслушивали и принимали. И об этом говорят сами дети. И главное – дети хотят, чтобы к ним прислушивались и их мнение во что-то ставили.

Но родители чаще демонстрируют ребёнку, что он уже взрослый и должен: следить за чистотой в комнате, хорошо учиться, стремиться поступить в университет и так далее. Но в то же время, когда у ребёнка есть мнение, ему говорят: «Ты ещё маленький, это не твоё дело». И этот диссонанс не укладывается в голове у ребёнка. Правда же, звучит несправедливо?

На консультациях у психолога мы прорабатываем и этот баланс: родители могут требовать от ребёнка столько, сколько могут дать ему поощрений с учётом его или её возраста.

Например, если ты достаточно взрослый, чтобы поддерживать чистоту в квартире, значит, ты достаточно взрослый, чтобы гулять до 11 ночи, или смотреть взрослый фильм, или организовать план на выходные для всей семьи. Вариантов очень много.

— Люди рождаются с полным человеческим потенциалом. С рождения у малышей мозг образует неимоверное количество нейронных связей. И эти связи нужны, чтобы осваивать новое и приобретать навыки. Чем больше мы упражняемся в чём-то, тем прочнее эти связи.

Но мозгу столько связей не нужно, поэтому он отказывается от тех, которые не используются часто. Редкий опыт — слабый навык.

Консервативные представления убеждают нас не обращаться к половине возможного опыта. Для мальчиков — это отказ от эмоций, навыков заботы, обсуждения своих чувств. Для девочек — это отказ от проявления злости, агрессии и активных игр.

А магазины, преследуя свой интерес, помогают нам в этом. Когда в магазине у нас спрашивают: «Вам игрушку для кого: мальчика или девочки?» — нам кажется, что о нас заботятся и сейчас предложат что-то особенное и уникальное.

Но на самом деле нам дают заготовленную коробку, в которой половины возможностей уже нет. Их достали, не спросив у вас. И это нечестно по отношению к детям.

Возьмем, например, книги. Для мальчиков сказки состоят из путешествий, смелых поступков и множества друзей. Для девочек — из ожидания принцев, жизни с мачехой и бесконечной уборки. Читая их, наши дети (и мальчики, и девочки) усваивают скудный набор опций для себя.

Или игрушки. Для девочек это полный набор бытового труда и забота о ком-то меньшем. Для мальчиков это игрушки, требующие пространственного мышления и потому развивающие его. В реальности оба этих навыка в равной мере необходимы взрослому человеку независимо от пола.

Детские игры имеют особое значение, ведь они помогают развивать жизненно важные навыки.

Игры девочек чаще обучают их ведению переговоров и умению договариваться. В том числе поэтому у девочек лучше развита речь в садике и начальной школе. Ведь когда ты играешь в футбол, трудно вести переговоры со своими соперниками.

Юлия Попруженко

консультантка по гендерным вопросам, магистр философии University of Oslo

Зато играя в подвижные игры, мальчики развивают выносливость, скорость, самостоятельность в принятии решений и продвижении себя в команде (лидерство). А лазая по кустам и деревьям, узнают возможности своего тела и мир вокруг себя.

На самом-то деле все игры нужны: они развивают необходимые навыки для всех, независимо от пола. Поэтому так важно, чтобы мальчики и девочки играли вместе, а не врозь.

И если 30 лет назад разная активность между детьми обуславливалась теориями о количестве гормонов, то сегодня исследования наконец-то дают нам реальные данные. Доказано, что уровни тестостерона, эстрогена и других гормонов с 4 месяцев до пубертата не отличаются у мальчиков и девочек.

А вот играть и оценивать риски мальчиков и девочек учат совершенно по-разному. От сыновей родители чаще ожидают рискованного поведения. Девочек — остерегают и страхуют.

Когда случается падение, то родители мальчиков объясняют это невезеньем или непоседливостью. А, значит, посыл такой: «В этот раз не получилось, получится в другой».

У девочек падения и травмы объясняют закономерностью, например, горка была слишком высокой или она сама плохо держалась. Поэтому к 10 годам у мальчиков и девочек разные стратегии поведения.

И все это не про тестостерон, а лишь про стратегии поведения, которые привили детям мы — взрослые. Тоже нечестно. Когда падает мальчик, реакция взрослых сосредоточена на дисциплине. То есть нужно научиться делать так, чтобы мама с папой в следующий раз не увидели.

Когда падает девочка, реакция взрослых сосредоточена на безопасности. То есть нужно научиться подбирать посильные развлечения.

Как решить этот вопрос? Пора перестать считать пол ребёнка отправной точкой. Тогда мы сможем увидеть уникальные способности наших детей (не через призму пола).

Несомненно, тела мальчиков и девочек выглядят по-разному, видеть эту разницу способны и дети, и взрослые. С таким же успехом дети различают людей по цвету волос, росту, цвету глаз. Вопрос в том, насколько важны эти различия. Взрослые не учат детей, что «все зеленоглазые любят футбол». Но учат, что гендерное различие определяет интересы, умения и способности.

Однажды проходил эксперимент*: группу студентов попросили пересказать истории студента и студентки, которые проиграли на математическом конкурсе.

89% пересказывавших забывали, что парень-студент плакал, а 80% - забывали, что студентка была в ярости. Более того, 50% - выдумывали факты о том, что студентка жаловалась, а студент любил жёсткие компьютерные игры.

* Ganske, K. H., Michelle R.H. "Once Upon a Time There was a Math Contest: Gender Stereotyping and Memory."
Teaching Psychology 28 (2001)

Это говорит о том, что наш мозг легко подкидывает нам факты, которые соответствуют стереотипу, и так же легко «вычёркивает» факты, которые противоречат стереотипу, — например, что парень-студент плакал.

Поэтому ребёнок, который первые пять лет своей жизни рос среди этих стереотипов, прекрасно понимает, с кем ему дружить и как вести себя в группе других детей.

И многие исследования показывают схожий результат: если детям предлагать одну и ту же игрушку, но при этом уточнять, что в неё любят играть мальчики (или девочки), то ребёнок выберет её в том случае, если уточнение совпадает с его полом.

Игрушка не меняется, меняется лишь посыл взрослого. Так кто же на самом деле формирует желания наших детей?

А метаанализ данных говорит, что дети лучше запоминают то, что маркировано для их биологического пола: мальчики — про самолёты и путешествия, девочки — про готовку и уборку.

И не потому, что это биология. Просто надписи и иллюстрации, которые взрослые размещают на обложках и упаковках, сочетаются с желанием детей оставаться в правильной группе, ведь с детства ребёнку чётко дали понять, к какой группе он относится.

И подлость в том, что навыки «для девочек» и «для мальчиков» в жизни нужны с разной частотой. И в семьях потом так и получается: готовить скорее всего будет та, кто умеет. А двигать мебель — тот, кто умеет. Но четырёхразовая ежедневная готовка несравнима с передвиганием шкафа два раза в год. Как по времени и трудозатратности, так и по неотвратимости. Ведь грязную посуду и готовку невозможно отменить или перенести на пару месяцев или год.

Поэтому одна из задач гендерного равенства — равное разделение бытового труда. Доказана сильная корреляция между уровнем счастья в странах и количеством мужчин, которые моют посуду.

— К сожалению, многие отцы считают, что взаимодействовать с маленьким ребёнком — это тоже не про них. Лучше, когда ребёнок станет чуть старше. И это распространённое представление об отцовстве.

Сначала папы ждут, пока их ребёнок заговорит, потом — пока пойдёт в сад, затем в школу. Но чем раньше отец включается, тем ближе и прочнее их связь с ребёнком. Кстати, это влияет и на чувство удовлетворённости от отцовства, насколько мужчина считает себя хорошим отцом.

Включаться отец может уже на этапе планирования беременности и дородовой подготовки. Зачастую эксперты забывают про этап планирования беременности, а участие мужчины в нём тоже очень важно. Важно развенчать стереотип о том, что подготовка и беременность — это ответственность только женщины.

Ведь этот путь новый как для мамы, так и для папы. Проходя его вместе, будущие родители чувствуют больше поддержки, уверенности и чувства опоры, зная, что могут подстраховать друг друга.

С первых минут и дней жизни малыша или малышки папа должен иметь непосредственную близость с ребёнком. Так у мужчины выделяется окситоцин и формируется чувство привязанности. Именно это в дальнейшем серьёзно влияет на прочность и глубину отношений с ребёнком (и формирует у ребёнка чувство доверия).

Когда папа держит малыша на руках, он уже обеспечивает ему базовое чувство безопасности. Если ребёнок на смеси — папа может его кормить из бутылочки. Но не засев с телефоном в руке, а полностью включаясь в процесс, поглаживая малыша. И это своего рода коммуникация через язык тела, пока ребёнок не разговаривает.

И первый шаг, который важно не пропустить. Но это не значит, что, если по какой-то причине не получилось начать близкие отношения с грудного возраста, уже и не стоит начинать.

«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЫНОК»
История папы, который участвовал в партнёрских родах

психологиня в сфере семейных отношений, работает с детьми и подростками

— Классно, когда у папы с детьми есть общий интерес или увлечение: игры, ведение совместного блога, сбор пазлов, путешествия и так далее.

Важно иметь эмоциональный контакт с ребёнком. Когда вы возвращаетесь с работы домой (будь вы мама или папа), первым делом подойдите к детям, установите визуальный контакт и физический.

Если ребёнок маленький, его можно взять на ручки или обняться, если это подросток — приобнять за плечо. И провести в диалоге хотя бы три минуты, чтобы узнать, как дела, что у вашей дочери или сына случилось сегодня, как она или он себя чувствует.

Ценность имеют не внешние факторы, а внутреннее состояние ребёнка. Дальше можно сказать, что после ужина и отдыха вы по возможности проведете ещё немного времени вместе.

А если папа не живёт вместе с детьми, важно, чтобы был регулярный контакт. Для ребёнка важно иметь полноценный день с папой, когда они проводят вместе время и делают то, что им нравится. И этот день может быть раз в неделю или в месяц (в зависимости от ситуации и возможности). Главное, что это их день и ребёнок точно знает, что он дождётся этого дня и они проведут его вместе с папой. Самое ценное — это осознание, что папа есть в жизни ребёнка: ему можно позвонить по телефону или через видеосвязь.

Всё это про доступность отца для ребёнка в любой момент. И это осознание уже даёт чувство безопасности. При этом папа не должен выполнять функцию «карателя». А при встречах узнавать про чувства и состояние ребёнка, его интересы и то, что происходит в его жизни.

И хорошо, если папа будет также посещать важные для ребёнка мероприятия: первый звонок, выпускные, соревнования или концерты. Всё это про признание в глазах папы.

Эмоциональная близость между папой и ребёнком

Но так часто получается, что папам трудно выносить чувства детей, потому что они сами не разрешают себе быть эмоциональными. То есть не выносят своих чувств (они у них под запретом). И дело в гендерных стереотипах, которые навязаны обществом: «мужчины не плачут», «мужчины не жалуются», «мужчины терпят» и так далее.

Поэтому, разрешая себе, а соответственно, и своим детям быть открытыми к чувствам, мы формируем ту самую эмоциональную близость. Это помогает ребёнку во взрослом или подростковом возрасте прийти к папе за помощью или за советом.

Это не значит, что папа или мама должны знать ответы на все вопросы. Когда родитель не знает, как быть, важно быть честными и просто оставаться рядом. Ребёнку можно сказать: «Я правда не знаю, как поступить или что посоветовать, но я с тобой и на твоей стороне», «Давай вместе обсудим, что можно сделать».

формируется через разрешение и принятие чувств
(тех, что есть, без ограничений).

— Исследования показывают, что вовлечённое отцовство — это не просто хорошо.

1

Первая — защита благополучия мужчин. Ведь роль «идеального мужчины» очень ограничивает их самих в получении выгод, доступных обществу благодаря развитию человечества. Например, долголетие. У тех, кто живёт с семьёй, выше шанс прожить дольше. А ещё это про удовлетворённость собой, уровень счастья и показатели здоровья.

2

Вторая — защита и благополучие детей. Исследования говорят, что психическое и физическое благополучие детей из семей с двумя родителями лучше, если папа был рядом.

3

И третья польза — гендерное равенство и благополучие в мире. Уровень счастья всех членов семьи растёт, потому что оба родителя могут активно участвовать и в общественной (работа), и в частной (дети) сферах жизни. Это выравнивает нагрузку между партнёрами в долгой перспективе, даже с выросшими детьми.

Выделяют три больших пользы:

Юлия Попруженко

консультантка по гендерным вопросам, магистр философии University of Oslo

Витальная (жизненно важная) потребность у детей, как у млекопитающих с самым продолжительным детством, — это привязанность. Она образуется там, где есть значимый взрослый. И всё человеческое существо настроено на то, чтобы получать заботу, устанавливать надёжную связь с теми, кто обеспечивает выживание и развитие.

Только удовлетворив потребность в зависимости от кого-то заботливого, можно вырасти в независимого человека и отвечать за себя самостоятельно.

Способность предоставить заботу свойственна любому взрослому. Необязательно быть биологически связанным с ребёнком или быть частью кровной семьи.

Те взрослые, что оказываются рядом, образуют пул связей и взаимоотношений, который помогает младенцу сначала выжить, а потом вырасти независимым и самостоятельным.

И родители, и старшие дети, и бабушки, и дедушки — на всех одинаково влияет появление ребёнка в семье. Поэтому значимым взрослым может стать любой, кто решит для себя им стать.

50%

мужчин сожалеют, что пропустили детство своего ребёнка и стали общаться только, когда он уже вырос или выросла.

Исследования по миру
говорят о том, что:

На самом деле отцы считают, что должны принимать активное участие
в уходе за детьми, независимо от места жительства:

86%

мужчин северных стран

хотят принимать активное участие в уходе за детьми.

мужчин Японии и Бразилии

мужчин в Беларуси
считают, что оба родителя должны быть в жизни ребёнка.

82%

2

белорусских отцов
хотят проводить больше времени с ребёнком.
Правда, не знают как.

3

91%

Возникает закономерный вопрос: почему одинаковый
уровень готовности, но такая разная жизнь?

Возможно, это связано с тем, как в реальности эти проценты осуществляются.

Мы видим, что в очень успешных скандинавских странах уровень счастья, удовлетворённости жизнью и продолжительность жизни гораздо выше, чем у всего мира.

То есть их модель, которая учитывает разные сценарии как для мужчин, так и для женщин, работает.

Один из барьеров – сомнения отцов: если я стану проводить со своими детьми больше времени, что на это скажет на работе мой менеджер? Или как отреагирует партнёр (супруга)?

Ведь когда у женщин спрашивают: «Как вы думаете,
ваш партнёр считает важным оставаться с ребёнком?»

Северные мамы говорят: «Да! Конечно».
Мамы других стран: «Не знаю. Не думаю».
Всё это говорит про ожидания, которые формируются в обществе. Например, какие представления о «нормальном папе» у моего начальника или у моих друзей? Даже если их там нет, мы всё равно предполагаем «а вдруг есть».

А идёт этот посыл в том числе от институциональных практик. Например, как устроены отпуск по уходу за ребёнком или отпуск отцу (отчиму) при рождении ребёнка. Насколько они обязательны и равны для мамы и папы; как они оплачиваются или не оплачиваются; как устроены родительские собрания в садах и школах; к кому обращается педиатр во время домашнего визита и многое другое.

Учитывают ли вообще мужчин в обществе как людей, которые не только оплачивают жизнь ребёнка (хотя и это не всегда так), но и как людей, которые вовлечены в принятие решений, и воспринимают ли их всерьёз.

— Есть большая разница между «помогающим отцом» и «вовлечённым отцом».

«Помощник» — это всегда про волонтёрство. Можешь делать или не делать, вопрос доброй воли. Другими словами — помогаешь решить чужие проблемы. Но если ребёнок твой, то чьи это проблемы?

Вовлечённый отец — это про равное участие и равную ответственность. Ведь если у тебя родился ребёнок, то всё, что с ним происходит, касается тебя. И ты тот самый взрослый, который должен обеспечить потребности нового человека в семье. И мама в этом смысле с тобой на равных.

Но здесь важно поговорить и о том, как общество и все мы можем реагировать на вовлечённое отцовство.

Юлия Попруженко

консультантка по гендерным вопросам, магистр философии University of Oslo

Мы можем насмехаться в самых консервативных смыслах, мол, «где твоя женщина?», что, в свою очередь, укрепит стереотип о том, что дети – это только про мам.

Мы можем восторгаться и смотреть, как на экзотику: «Какой необыкновенный мужчина!» но и это также укрепляет стереотип, потому что говорит об уникальности явления.

+

Но чтобы стереотип ушёл, вовлечённое отцовство должно быть нормализовано. То есть это должно быть таким же обычным явлением, как вовлечённое материнство. Например, когда папа водит на приём к врачу ребёнка, знает любимую игрушку и нелюбимую еду. И это просто норма.

–

–

Про женщин ведь не пишут статьи в газетах, о том, как они справляются с материнством: «сидят» с детьми, успевают готовить, стирать, убирать и следить за ребёнком.

Разговор об отцовстве важный, но нельзя забывать, что семьи очень разные. Многодетные семьи; семьи, где детей растят бабушки и дедушки; или семьи, где мама одна растит детей; семьи с приёмными и усыновлёнными детьми. Говорить о том, что они недостаточные для того, чтобы дети выросли счастливыми, – это неправда.

Любая семья и любые люди, которые считают себя ответственными за ребёнка, могут вырастить здоровых и счастливых детей. Но если в семье физически присутствует папа, даже если родители не живут вместе, эту роль можно исполнять по-разному.

Отцы так важны для детей не потому, что они в силу своего пола дают ребёнку что-то специфическое. А потому, что они обеспечивают в своём лице присутствие другого надёжного взрослого, способного заботиться и нести ответственность за семью, партнёра и детей.

Как же быть отцом?

В западном информационном поле с 1960-х годов стали говорить о том, что образ недосягаемого и холодного отца, который следит за дисциплиной, не работает. В советской риторике такой традиционный образ воплотился в идее «отец и ремень».

Но вот как быть другим папой, никто не рассказывал. Особенно, если с детства говорят, что твою человеческую способность к эмпатии и осознанию эмоций нужно отключить.

При этом в обществе и медиа образ отца выставляется весьма комедийно: он неумейка, растеряха. В этом есть некая доля инфантилизации: мы приглашаем пап к родительству, но при этом высмеиваем отцовство как таковое.

Хотя, по большому счёту, родительство все одинаково осваивают с нуля: и мамы, у которых до этого просто не было опыта, и бабушки-дедушки, которые уже всё забыли и помнят лишь безудержное чувство счастья.

Поэтому как в материнстве, так и в отцовстве – в родительстве – важно уважение к себе как к новичкам. К тем, кто осваивает навыки и становится специалистами, проходя через усталость и ошибки.

«Никто не рождён со сказочным умением
заботы, оберегания и просыпания по ночам»

— К счастью или к сожалению, жизнь — это рутина. Мы просыпаемся, завтракаем, играем с детьми, отводим их в сад или школу, работаем и так далее.

Поэтому папа — это не про День отца или совместные выходные. Папа — это рутинное присутствие: сварить кашу вместе, подгузник поменять. Не просто записать на кружок, а отвести туда и знать о том, как ребёнок себя чувствует на этом кружке.

Да, праздники нужны, и День отца — важный день, чтобы как раз обратить внимание общества на актуальные вопросы, например, важность вовлечённого отцовства.

Но основа в том, что рутина определяет наше сознание. И мы формируемся каждый день, без исключений. Так как мозг у ребёнка развивается каждый день, нейронные связи формируются каждый день, то и папы, и мамы должны быть в жизни своих детей каждый день.

Например, моя мама до сих пор вспоминает, как мой прадедушка водил её кататься на коньках. И это про то, что глубинное воспоминание рутинных событий оставляет важный след. Хоть нам порой кажется, что это не так. Мы ведь уверены, что завтра обязательно наступит.

Иван Василюк

психолог, работает со взрослыми
(когнитивно-поведенческая терапия)

— Ещё одна сложность, с которой встречаются родители (чаще мамы), — идеальное родительство, которого не существует. И благодаря социальным сетям у нас может возникнуть искажённое представление о материнстве.

Будто бы мама сразу же и без сомнения должна полюбить своих детей: в глазах сердечки, сердце выпрыгивает и больше ничего не нужно. Но правда в том, что у всех по-разному.

Всё это приводит к разочарованию в родительстве и полному нежеланию иметь этого ребёнка. А также к депрессии и выгоранию, потому что говорить о том, как твой ребёнок тебя достал или ты устала от него, не принято. Ведь от своей кровинушки устать невозможно.

И когда мы читаем в СМИ истории, как женщины оставляют своих детей или убивают, при этом никто не говорит про отца. Почему он не заметил усталость или депрессию у своей супруги или партнёрки? Где был всё это время? И как так получилось, что он не участвовал во всех процессах, связанных с ребёнком?

психологиня в сфере семейных отношений, работает с детьми и подростками

– Статистика счастливых стран говорит, что даже после трёх месяцев равного родительства (где и мама, и папа в равной степени вовлечены в уход) 96% пар считают друг друга компетентными, а себя – значимым человеком в жизни ребёнка.

А 60% отцов, которые долго не были вовлечены в жизнь ребёнка, считают, что мама ребёнку важнее.

И это всё про выбор модели отцовства. Если я буду эмоциональным и душевным – останусь ли при этом на бронзовом постаменте «правильного отца»? Только вот вопрос: нужен ли этот постамент вообще? Хотите ли вы быть тем строгим папой, который появляется раз в месяц и даёт совет, но которого вряд ли кто-то поймёт и примет (потому что нет близких отношений).

Никто не может решить за вас – это только ваш выбор. Такой нетипичный для общественных норм выбор сделать непросто: например, в скандинавских странах папы стали массово заботиться наравне с мамами о детях не тогда, когда законодательство разрешило и они сами посчитали это важным. А когда появились «папины» месяцы по уходу за ребёнком – время и выплаты, зарезервированные только для отцов.
Тем не менее, ваша семья, ваши дети – это не про решение извне. Это только про вас. Важно, чтобы этот разговор был честным и решение было принято внутри семьи.

Юлия Попруженко

консультантка по гендерным вопросам, магистр философии University of Oslo